Многонациональная Россия в настоящее время переживает сложный и противоречивый период развития межэтнических отношений, диалектика которого определяется двумя тенденциями. С одной стороны, происходит нелегкий процесс социально-экономического и духовного подъёма отдельных этносов, входящих в состав федерального государства.

На культуру Удэгейцев в определенные периоды оказывали влияния культуры других народов: корейцев, китайцев, русских. Сегодня, в условиях глобализации под влиянием культур, надвигающихся на удэгейцев с юга и с запада, началась коренная ломка их общественного строя со стороны моральной и социальной.

Дальнейшее развитие этого народа становится проблемным. Проблема состоит в том, что давление доминирующей культуры индустриального и постиндустриального общества оставляет все меньше возможностей для сохранения их традиционного образа жизни, материальных основ этнической культуры и самого народа как своеобразной этнической общности. В свете данной проблемы, тема приобретает особую актуальность.

Отличительной характеристикой этого народа является специфический культурный облик, невозможность существования вне природного комплекса, и, как следствие, стремление к сохранению традиционного природопользования и культуры. Известно, что природа давала все необходимое для жизни: пищу, одежду, кров. Одежду, дома, предметы быта они изготавливали из природных материалов: дерева, камней, шкур, костей, сухожилий животных и рыб.

Возрождение национального самосознания обусловлено переходом общества на новый, более высокий технико-экономический уровень материальной и духовной жизни, формированием в условиях развивающейся демократии нового общенационального идеала и соответствующей ему идеологии. Утверждение новых приоритетов и представлений протекает наряду с преодолением отживших элементов образа жизни и социальных устоев. Одновременно происходит возвращение к древним, самобытным обычаям, ритуалам и нравам, возрождение давних, присущих каждому этносу верований.

Введение:

По переписям 2010 года ,на территории Приморского края проживает – 784 удэгейцев, а в Хабаровском крае – 609 .

Удэгейцы относятся народам тунгусо-манчжурской языковой группы. До конца XIX века удэгейцев в качестве самостоятельного этноса не выделяли. Их и орочей считали одним народом. Первым, кто обосновал их этническую самостоятельность, был С.Н. Браиловский.

Говорят на удэгейском языке, который вместе с орочским занимает в южной группе тунгусо-маньчжурских языков промежуточное положение. В настоящее время принято выделять три диалектные группы: самаргинско-хунгарийскую, хорско-анюйскую и бикино-иманскую. Все удэгейцы русскоязычны. На родном языке говорят лишь старшее поколение.

Можно выделить три основных этнических компонента, на базе которых формировался удэгейский этнос: автохтонный палеоазиатский, аустронезийский и тунгусский, первоначальную основу которого составляли пешие охотники илоу, пришедшие из Забайкалья. В процессе взаимодействия илоу с местными племенами к VII веку на юге Дальнего Востока сложилась новая тунгусоязычная общность мукри, дальнейшее развитие которой происходило в сложных этнополитических условиях в неразрывной связи с историей и культурой соседних стран и народов. Особенно большое влияние оказали на нее древнетюркские и древнемонгольские народы, что в конечном итоге и привело к образованию этносов южно-тунгусской языковой группы, в т.ч. удэгейцев.

 

 

     Происхождение  удэгейцев на территории  России.

Существуют две версии появления удэгейской общности. Первая относит начало формирования общности к XII веку, это был период нападения монголов на чжурженей, чтобы избежать полного уничтожения народа, чжучжени укрылись в лесах, со временем потеряли признаки государства, вернувшись к традиционному обществу. Вторая версия говорит о том, что удэгейцы никогда не входили в чжурчженское государство. Они были аборигенным этническим населением, жившим на территории Приморья задолго до возникновения Алчуна, а может быть и Бохая.

А также существует ещё одна версия появления удэгейцев на территориях  Дальнего Востока . Она говорит ,что  в  IV—VI веках на побережье Японского моря обитало Уцзи состоявшее из 7 племен.

В источниках XII столетия на этой же территории зафиксировано племя Удаха. В «Цзинь ши» («Истории империи Цзинь», составленной в 1345 году) говорится, что на крайнем северо-востоке империи Цзинь обитали «дикие люди удэгай». Это первое известное упоминание об удэге. Китайский документ XVII века отмечает, что на побережье Японского моря живёт и занимается рыболовством страна Удиха.

Религиозные представления народов  Дальнего Востока

В основе религиозных представлений народов  Южной Сибири  и Дальнего Востока  лежит вера в духов природы. Весь окружающий мир представлялся населенным духами, которые принимали участие в жизни людей, в промысле.

Удэгейцы, нанайцы и орочи представляли землю вначале в виде мифического животного: лося, рыбы, дракона. Затем постепенно эти представления сменились на  антропоморфный образ. И наконец, символизировать землю, тайгу, море, скалы стали многочисленные и могущественные духи-хозяева местности. Несмотря на общую основу верований в духовной культуре нанайцев, удэгейцев и орочей можно отметить и некоторые особенные моменты. Так, удэгейцы считали, что  хозяином гор и лесов был грозный дух Онку, помощником которого являлись менее сильные духи-хозяева отдельных участков местности, а также некоторые животные — тигр, медведь, лось, выдра, косатка. Духом хозяином тайги и  всех зверей, кроме медведей, был мифический тигр Дуся.   Наибольшим почитанием и в наше время для всех коренных народов Приморского края является дух-хозяин огня Пудзя, что несомненно связано с древностью и широким распространением этого культа. Огонь, как даритель тепла, пищи, жизни, являлся для коренных народов священным понятием и с ним связана до сих пор масса запретов, ритуалов и верований. Однако, для разных народов края, и даже для разных территориальных групп одного этноса зрительный образ этого духа был совершенно разным по половому, возрастному, антропологическому и зооморфному признакам. Духи играли огромную роль в жизни традиционного общества коренных народов края. Практически вся жизнь аборигена была раньше наполнена ритуалами либо задабривающими добрых духов, либо защищающими от злых духов. Главным из последних являлся могущественный и вездесущий злой дух Амба.

 

Обряды
Общими в своей основе были обряды жизненного цикла коренных народов Приморского края. Родители защищали от злых духов жизнь еще не родившегося ребенка и впоследствии до момента, когда человек может сам либо при помощи шамана позаботиться о себе. Обычно к шаману обращались лишь тогда, когда сам человек уже использовал безуспешно все рациональные и магические способы. Жизнь взрослого человека также была обставлена многочисленными табу, ритуалами и обрядами. Похоронные обряды были направлены на то, чтобы максимально обеспечить безбедное существование души покойного в загробном мире. Для этого было необходимо соблюдать все элементы похоронного ритуала и снабдить покойного необходимыми орудиями труда, средствами передвижения, определенным запасом продуктов, которого душе должно было хватить для путешествия в загробным мир. Все вещи, оставляемые с покойным, намеренно портились для того, чтобы освободить их души и для того, чтобы в потустороннем мире покойному досталось все новое. Согласно представлениям нанайцев, удэгейцев и орочей душа человека бессмертна и через некоторое время, она перевоплотившись в противоположный пол, возвращается в родное стойбище и вселяется в новорожденного. Представления тазов несколько отличаются и по ним, человек обладает не двумя-тремя душами, а девяносто девятью, которые поочередно умирают. Вид погребения у коренных народов Приморского края зависел в традиционном обществе от вида смерти человека, его возраста, пола, социального положения. Так, похоронный обряд, и оформление могилы близнецов и шаманов отличалось от погребения обычных людей.
Вообще шаманы играли огромную роль в жизни традиционного общества аборигенов региона. В зависимости от своего мастерства шаманы делились на слабых и сильных. В соответствии с этим они имели различные шаманские костюмы и многочисленные атрибуты: бубен, колотушку, зеркала, посохи, мечи, ритуальную скульптуру, ритуальные сооружения.

Еще одним важным праздником нанайцев, удэгейцев и орочей был медвежий праздник, как наиболее яркий элемент культа медведя. По представлениям этих народов медведь являлся их  священным родственником, первопредком. Благодаря своему внешнему сходству с человеком, а также природному уму и хитрости, силе медведь с древнейших времен был приравнен к божеству. Для того, чтобы еще раз укрепить родственные отношения с таким могущественным существом, а также увеличить количество медведей в промысловых угодьях рода люди и устраивали торжество. Праздник проводился в двух вариантах — пиршество после убиения медведя в тайге и праздник устраиваемый после трехлетнего выращивания медведя в специальном срубе в стойбище. Последний вариант у народов Приморья бытовал лишь у орочей  и нанайцев. Приглашались многочисленные гости из соседних и дальних стойбищ. На празднике соблюдался ряд половозрастных запретов при еде священного мяса. Определенные части медвежьей туши сохранялись в специальном амбаре. Как и последующее после пира захоронение черепа и костей медведя, это было необходимо для будущего возрождения зверя и, следовательно, продолжения  хороших  отношений со сверхъестественным родственником.

Христианизация

       Но во второй половине XIX века народы Южной Сибири и Дальнего Востока подверглись христианизации. Христианское влияние отразилось в мировидении и культовой практике.  Например в  мифологию эвенков, юкагиров, алтайцев включены имена Христа и Сатаны как двух творцов мира, в сюжеты мифа вплетены мотивы о вавилонской башне, сюжеты о рае и аде, отдельные фрагменты о потопе и творении мира, земли, человека. В Средневековье Забайкалье и Дальний Восток подпадают под влияние дальневосточного буддизма, позднее в XVI в. — ламаизма (буряты, тувинцы, эвенки, нанайцы, удэгейцы), манихейства и христианства (несторианство, православие).

УДЭГЕЙСКИЙ ФОЛЬКЛОР

В первой четверти XX века был собран наиболее значительный фольклорный материал орочей и удэгейцев. Фольклорные записи были сделаны В. К. Арсеньевым во время экспедиций 1907, 1908-1910, 1917-1918, 1922 гг. в районы Сихотэ-Алиня, Приамурья, Гижиги и Камчатки. Фольклорных текстов в полевых дневниках исследователя около 70, часть их автор успел опубликовать, часть же так и осталась «лежать» в его неизданном архиве. Фольклорные материалы — это сказки, легенды, предания, мифы, записанные Владимиром Клавдневичем порой подробно и тщательно, иногда схематично, поспешно. В начале исследований ученый не разграничивал удэгейский и орочский фольклор, это было сделано им позже — трудность разделения орочского и удэгейского фольклора объясняется их близостью. Свои записи Арсеньев делал на русском языке, хотя известно, что исследователь изучал языки этих народностей.

Фольклорный материал, собранный дальневосточным ученым, дает возможность познакомиться с мифологией удэгейцев, орочей, нанайцев. Мифологические представления этих народностей не составляли логически стройной системы, они отражали во многом еще первобытное сознание людей дальневосточной тайги. Верховное небесное божество Эндури, его помощники — гром Агды в виде дракона, небесная собака Боа, старик Чинихе Мафа и старуха Тагу Мама владеют многими благами и по просьбам людей дают их. В водной стихии живут хозяин седобородый Ганихи, владелец рыб Сугдзя, их помощник касатка Тэму (он же морской человек Намунии). В лесах всеми животными и птицами распоряжается одноногий и однорукий звероподобный Онку. Культурное пространство, созданное мифами, сказками и легендами, населено множеством добрых и злых существ: в нем действуют и разговаривают не только люди и звери, птицы, но и окружающие людей горы, реки, и даже предметы, помогают или, наоборот, вредят главным героям. Необычайно фантастический и одушевленный мир лесных людей, пусть несовершенный и не совсем понятный современному читателю, но он существовал и будет существовать в культуре Дальнего Востока, пока будет сохраняться память о нем — устная или письменная. Именно для этого могут послужить и фольклорные произведения в записи Арсеньева.

В основе фольклорных произведений рассказы о действительных исторических событиях, родовые предания, мифы, шаманские легенды, различные объяснения происхождения названий гор, озер и других объектов природы. Особое место в устном народном творчестве занимала песня. Ее характерная особенность — печальность и монотонность. Разнообразны способы извлечения звуков: прерывистое горловое пение с небным оттенком, ротогорловая кантилена с фальцетным оттенком и т.п. Песни исполнялись сидя, во время пения жестикулировали, покачивая головой и корпусом. Хореографическое искусство представлено обрядовыми и игровыми танцами. Танцы устраивали по случаю удачной охоты на медведя или другого зверя. Танцевали вокруг костра женщины, специальную пляску устраивал шаман. Шаманская пляска — сольная импровизация, состоящая из иллюстративно-изобразительных, подражательных движений, переходящих в пантомиму. Участники танцев имитировали движение зверей. Изобразительное искусство представлено узором, орнаментом, скульптурой и плоскостным сюжетным рисунком. Узором и орнаментом украшались бытовые предметы, орудия труда, принадлежности культа. Широкое развитие получила орнаментация тканей, рыбьей кожи, бересты. При украшении предметов из этих материалов использовали такие технические приемы как роспись, аппликация, вышивка. В скульптуре больше место занимало изображение духов.

Произведения устного народного творчества сохраняют и передают последующим поколениям элементы древних культурных традиций. В. К. Арсеньев отмечал поэтическое звучание орочских сказок: «Язык орочей богат интонацией. Это заметно в особенности у них в сказках, которые они говорят нараспев «Боляни-боляна», т. е. «давно, очень давно», украшается очень длинной красивой интонацией». В реальность многих сказок, например шаманских, удэгейцы верили, поэтому никогда не рассказывали их вечером или ночью, а только днем.

С точки зрения современных исследователей ряд фольклорных текстов орочей, удэгейцев, нанайцев, записанных Арсеньевым, представляет смесь нескольких жанров — сказки и мифа, предания и мифа: «Край земли и неба», «Сказание о солнце», «Два мира -небесный и подземный», «Уцза», «Кяхта силянкуни» и некоторые другие. Выделяются в записях родовые предания орочей и удэгейцев, различные варианты тотемного мифа о происхождении их от медведя, других животных. Есть шаманские мифы и предания: «Нэнгуй», «Шаманское число 7», «Тору», «Онку севохини».

Значительная группа сюжетов, связанных с топонимикой, -«Предание о скалах Мэка», «Предание о сопке Гугдаманты», «Сказание о Хехцире» и ряд других — отражают первобытный анимизм, веру в хозяев гор, рек, скал, называют культовые места народностей юга Дальнего Востока.

Также  В. К. Арсеньев записал услышанные им в Уссурийском крае варианты китайских и маньчжурских легенд о волшебном корне женьшене -источнике жизни, обладающем «удивительной способностью превращаться в человека, в тигра, в птицу…»

Джанси Батович Кимонко

У каждого народа Приамурья есть свой национальный герой. Первым носителем национальной удэгейской культуры, первым писателем и автором книги о своем народе стал Джанси Кимонко.
Он родился в 1905 году в селе Гвасюги района имени Лазо Хабаровского края в семье кочевого охотника удэгейца– Баты Кимонко. До революции вся семья Кимонко беспрерывно кочевала по рекам бассейна реки Хор, занимаясь охотой и рыбной ловлей. С 13 лет Джанси самостоятельно ходил на зверя, а вот грамоте до 22 двух лет он был необучен. Создание письменности среди коренных народов, обучение их грамоте в 20-30-е годы ХХ века стало неотъемлемой частью культурной революции проводимой в стране. Для решения этих задач в отдаленные уголки края направлялись различные экспедиции, в состав которых входили русские ученые, этнографы, лингвисты. В судьбе будущего автора повести «Там, где бежит Сукпай» большую роль сыграли Н.А. Серк, заведующая этнографическим отделом Хабаровского краеведческого музея, видный ученый – северовед, преподаватель института народов Севера и первый переводчик рассказов Кимонко Е.Р. Шнейдер. Благодаря работе писательницы Ю.А. Шестаковой о Джанси Кимонко и удэгейской культуре заговорили в середине XX века. Творческий союз этих двух людей поведал миру о тяжелой жизни удэгейского народа, когда удегейцы нещадно притеснялись царскими властями и скупщиками пушнины и были обречены на медленное вымирание. Они создали произведение, ставшее известным в стране и за ее пределами.
В 2003 году в государственный архив Хабаровского края дочерью Ю.А. Шестаковой, Ольгой Сергеевной Рослой были переданы личные документы писателя, среди которых рукописи, письма, статьи, связанные с именем Джанси Батовича Кимонко. Знакомство с ними лишний раз убеждает в том, какие неравнодушные, увлеченные и щедрые душой люди живут на Дальнем Востоке. Искренняя доброта и сопричастность к жизни Джанси Кимонко присутствует в каждом архивном деле личного фонда Юлии Шестаковой.

Совместная работа Шестаковой и Кимонко началась в сельсовете, где Джанси Батович председательствовал. Писал он по удэгейски, Юлия Алексеевна при нем делала подстрочники. В статье «Родина его Сукпай –река», посвященной его творчеству она пишет: «Отнестись равнодушно к судьбе этой рукописи было невозможно. Джанси Кимонко обладал зорким глазом художника, тянулся к знаниям. Правда, он так и не успел овладеть русским языком в совершенстве, но знал нанайский и свой родной язык со всеми его говорами превосходно. Знал даже те древние слова, которых теперь уже нет в обиходе. Язык, как средство общения, историчен, он живет по своим законам и словарный состав его обновляется, так или иначе отражая духовный рост и общественное сознание народа». И действительно, 250 километров разделяющие Гвасюги от Хабаровска и языковой барьер не стали преградой для творческого союза.

В 1948-1950 гг. в журнале «Дальний Восток» были напечатаны повести «Зарево над лесами» и «Красное знамя», созданные в творческом содружестве с писательницей Ю. Шестаковой. Затем эти повести были объединены в произведение «Там, где бежит Сукпай». Она неоднократно издавалась в нашей стране на языках народов СССР, за рубежом.

6 июня 1949 г. трагически погиб.

 

Дункай Василий Иванович

В. Дункай с детства отличался некоторыми шаманскими способностями, но уже не было учителей, которые могли бы посвятить его в искусство. В 2005 г., по приглашению Дальневосточного отделения Всемирного фонда дикой природы (WWF), взявшего опеку над нанайцами и удэгейцами, для проведения обряда шаманского посвящения Василия Дункая был вызван известный бурятский шаман Валентин Хагдаев. Во время инициации В. Дункай произнес клятву: «Здесь, на своей земле, под высоким небом, на берегу реки-кормилицы Бикин, клянусь помогать своему народу, защищать его, хранить традиции».

В. Дункай, уже как посвященный шаман, был участником II Межрегионального этно-культурного фестиваля в пос. Хутарук (Ольхонский р-он, Иркутская обл.) «Ердынские игры». Оргкомитет отметил его благодарностью за сохранение традиций и обычаев коренных народов.

В 2006 г. В. Дункай был приглашен в Москву на Международный семинар «Шаманизм и шаманское целительство: методологический и научно-практический аспекты», организованный Центром по изучению шаманизма и иных традиционных верований и практик при Институте этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН.

Живет в с. Красный Яр, Приморский край.

Дункай Иван Иванович

Иван Иванович Дункай — заслуженный художник Российской Федерации, член Уссурийского отделения ВТОО «Союз художников  России», живописец, график, скульптор, автор исторических и жанровых картин, пейзажист, портретист, художник книги — родился в 1952 году в селе Сяин Пожарского района Приморского края в семье промыслового охотника. В 1974 году  во Владивостоке окончил учёбу на живописном факультете Дальневосточного педагогического института искусств по мастерской профессора К.И. Шебеко, но и после этого  продолжал ощущать поддержку своего учителя, а также народного художника России И.В. Рыбачука.

Академическая школа — только основание  самобытного живописного языка Дункая. Родовой орнамент и природа Уссурийского края, словно в цветном сне, рождают линию, пластику и колорит его картин. Он шёл и идёт своим особым творческим путём, выполняя миссию единственного национального удэгейского художника Приморья. Опора мастера на традицию — на академизм, соединённый с наивной простотой искусства удэге, представляется нам особенно важной  именно сегодня, когда нигилизм  в культуре зашёл так далеко.

Отслужив действительную службу в морской пехоте, испытав тяжесть рыбачьей жизни на краболовных судах, поработав в этнографических экспедициях в Приморье и в Магадане, Иван Дункай прорвался, наконец, из академического «живописного сада» к живой природе. И это была его родная природа. Музыка реки Бикин и шум уссурийской тайги наполнили его полотна.

Вместе с ними в русское искусство ворвалась удэгейская правда.

Шаманские обряды, рыбалка и охота, быт жителей и весь колорит немногочисленного народа предстаёт перед зрителем. В творчестве автора также значительное место занимают образы исследователя Дальнего Востока Владимира Арсеньева и его проводника по уссурийской тайге — Дерсу Узалы.

Сегодня в экспозиции выставки представлено около 80 работ автора в разных жанрах: пейзажи дальневосточной реки Бикин, приморских лесов и сёл, исторические картины, портреты односельчан и даже иконопись. Как объяснил автор, однажды его пригласили оформить иконами церковь. Для этого Ивану Дункаю нужно было пройти крещение по православному обряду, что художник и сделал, несмотря на причастность к другой религии. Так он проявил уважение к православной вере своей семьи.
2003 году имя Ивана Дункая, лауреата премии им. В. К. Арсеньева, за художественное воплощение образа путешественника и писателя Владимира Арсеньева, народа удэге и уссурийской тайги, было внесено во Всемирную энциклопедию «Художники мира». В 2004 он был награждён знаком Министерства культуры РФ «За достижения в культуре». Его произведения хранятся во многих музеях страны и выставляются за рубежом.

Заключение:                                                                                                                                                                                                                                                                                           

С незапамятных времен на территории Дальнего Востока жили, охотились, ловили рыбу, поклонялись природе малые народы. Одним из таких народов были  и Удэгейцы, проживающие на территории района имени Лазо Хабаровского края. Складывавшаяся веками культура этого народа признана уникальной и неповторимой, в ней материальное (хозяйство, быт, семейный уклад), тесно переплетено с духовным, основу которого составляли анимистические представления об окружающем мире, промысловые культы, позднее шаманство.

Сегодня же  в каждом населенном пункте, где проживают удэгейцы, нанайцы, орочи и тазы, имеются клуб, библиотека, магазины и пекарни, медпункты и больницы, школы и промышленные предприятия. Все поселки коренных жителей (кроме села Агзу) связаны с районными центрами шоссейными дорогами и некоторые воздушными линиями. Однако, в каждом селе имеется огромное количество проблем. Главными из которых являются безработица, болезни  и социальная апатия коренного населения.
Развивается национальное прикладное искусство. Работы талантливых мастеров-удэгейцев пользуются заслуженным успехом на выставках в Москве и Хабаровске.

Не потерял значения и женьшеневый промысел. Добыча жень-шеня направляется и организуется государственными предприятиями. В кол­хозах создаются бригады промысловиков-женыпеныциков, которые сдают государству большое количество драгоценных корней.

Новым занятием, освоенным удэгейцами за последние годы, является добыча коры бархатного дерева. Наиболее активно этим занимаются удэгейцы Бикинской долины.

Было покончено с неграмотностью. В каждом селе теперь есть начальные и старшие школы.

Из среды удэгейцев, в прошлом не имевших даже своей письменности, вышел писатель Джанси Кимонко. Его книга хорошо известна  не только в нашей стране, но и переведена  на иностранные языки.

Также среди удэгейцев был художник, живописец и график, книжный иллюстратор и Заслуженный художник Российской Федерации – Иван Иванович Дункай .

        Список используемой литературы:

  1. Записки Приамурского отдела Императорского Русского географического общества; В.К. Арсеньев, «Записки в Уссурийском крае».1914 ,Хабаровск.Типография канцелярии приамурского генерал – губернатора.
  2. Арсеньев В. К. Вымирание инородцев Амурского края, 1914
    .Кузнецов В. В. Времен таинственная вязь… // Молодой ученый. — 2014. — №11.1. — С. 11-13.     https://moluch.ru/archive/70/12037/
  3. Бочарникова А. В. Коренные народы и особо охраняемые природные территории: опыт соуправления природными ресурсами. Серия: Библиотека коренных народов Севера, вып. № 17. М., 2017. 142 c.
  4. Диссертации Березницкого  С.В., кандидата исторических наук.
  5. История и культура удэгейцев. Л., 1989;
6.     Журнал «Словесница искусст» №1(27),2011 год(из архива Хк)
  1. info/peoples/the-udege/the-udege.php
  2. ru/content/udegeyskiy_folklor_istoricheskaya_enciklopediya_sibiri_2009
  3. info/index.php/atnography/narody-severa/64-udegejtsy
  4. ru/
  5. com/narody-sibiri/1714-obschestvennye-otnoshenija-religija-i-tvorchestvo-udegejtsev.html
  6. google.com/a/soe.uspi.ru/korennye-narody-dalnego-vostoka/home/udegejcy
  7. com/content/problemy-etnokulturnogo-razvitiya-udegeitsev-vo-vtoroi-polovine-xix-xx-vv
  8. ru/primorye/history/pop8.htm
  9. com/content/staroobryadtsy-na-dalnem-vostoke-rossii-etnokulturnoe-razvitie-vo-vtoroi-polovine-khikh-nach
  10. shamanrussia.wordpress.com

Подготовил: Пигорева Василина Владимировна, ученица 8б класса МБОУСОШ №83